Роман Л.-Ф.Селина (1894-1961) "Путешествие на край ночи"(1932) - одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая
исповедь прошедшего сквозь "всеобщее свинство" 1-й мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Этот роман, вызвавший скандал в момент своего появления во Франции в 1932 г., способен шокировать и сегодняшнего читателя. Книга осуществила разрыв с прошлым. До наших дней донесла она интенсивность на разных уровнях эстетики насилия, которая еще в большей степени проявилась в последующих книгах Селина. "Путешествие на край ночи" заставляет нас пересмотреть концепцию литературы, во всяком случае отношения литературы с моралью, унаследованные нами от прошлого и зачастую консервируемые идеологической системой. Но даже если оставить в стороне вопрос о разрыве с прошлым и об эстетике насилия, эта книга прежде всего и бесспорно подлинное произведение искусства. Один из самых сильных и самых характерных романов первой половины века в Западной Европе. Что же касается художественных открытий в жанре романа, книга Селина не уступит здесь в значимости книгам Пруста и Джойса.
Разрыв с прошлым проявляется прежде всего в языке. Путешествием на край ночи" было отменено табу, тяготевшее во Франции более трех веков над народным языком, не допускавшимся в литературу. Начиная с XVII в. (основание Французской Академии датируется 1635 г.) социальные и политические институты Франции проводили в жизнь мысль о том, что единственным "правильным" французским является язык, изучаемый в школе, только на этом языке можно писать. Академия, лингвисты, составители словарей призваны были оберегать чистоту языка. Слова или речевые обороты, не входившие в систему этого французского, не просто игнорировали, их изничтожали. Этот жесткий остракизм не мешал, однако, жить и развиваться другому французскому - устному, народному, бытовому; и развивался он тем вольготнее, что за ним никто не следил, в то время как литературный язык был под постоянным наблюдением. И все-таки то тут, то там у Бальзака, Гюго, Золя - этот "другой" французский всплывал на поверхность, но только в узкой лексической сфере - в речи героев из народа, в устах которых он был как бы извинителен и оправдан необходимостью точно воспроизвести реальность.
Переворот, свершенный Селином, заключался в том, что он разрешил своему рассказчику говорить на языке, производящем полное впечатление народного французского - с самого первого слова ("началось это так") до последнего.
