* * *
Лай собаки и звяканье велосипеда,
Вопли детской игры, затихающий стук
Электрички, кассета "Любэ" у соседа,
Шум листвы над участком – какой еще звук
Я забыл помянуть? — бормотанье дневное
Радиолы под стопкой журналов в углу,
И жужжание мух, одуревших от зноя,
Щебет птицы в ветвях, молоток и пилу
Через улицу где-то, тарелок и ложек
Характерное бряканье – скоро обед…
Вот Сенека писал, что он слышать не может
Шум толпы за окном, что спасения нет
От забывшего стыд, от горластого Рима…
Рукомойник бренчащий и шелест воды,
И гуденье шмеля, пролетавшего мимо
И свернувшего к нам на кусты резеды
* * *
Закатный диск, как в горне, раскален
Над черными осенними волнами.
Дидона покидает свой Сидон,
С азийскими прощаясь небесами.
Прекрасные глаза полны тоски.
И в паруса, привыкшие к разбою,
Восточный ветер ловят моряки
И мчатся за неведомой судьбою.
Дидона слышит чаек за кормой.
Ей чудятся и жалобы, и стоны.
Ей холодно, ей хочется домой.
Ей тяжек гнет возложенной короны.
Заката полыхающий костер
Все выше раздувает ветер жгучий,
И в небесах начертан приговор
По краю тучи молнией летучей!
Вперед, вперед! На запад. Вопреки
Знаменьям. Без надежды на спасенье.
Прекрасные глаза полны тоски.
Кипит волна, и все же, сквозь волненье –
Вперед! Там ждут высокий Карфаген,
Любовь и смерть, багровый облак дыма.
И основанье деревянных стен
Какого-то пастушеского Рима.
* * *
мертвая муха на подоконнике
засохший паук
тараканья пустая скорлупка
упавший лапками кверху
кузнечик в бурой траве
бедный народец
летавших и стрекотавших
я тоже ваш брат
я тоже уйду навсегда
истлевшие сброшу одежды
вернусь к бессмертью
"Что характерно для этой школы? В центре внимания — частная жизнь, чаще всего досуг. Стихосложение — где-то наравне с влюбленностью, дружбой, отдыхом на лоне природы, с чтением, с отрадными (по большей части) воспоминаниями. Что-то вроде домашнего музицирования. Поэзия — дитя свободы, праздности и лени. Как для Батюшкова, Языкова и Пушкина-лицеиста. Стихи — артистичные, обаятельные, открытые как мировой культуре, так и непосредственным впечатлениям. Лирический герой — обычный хороший (без демонизма и шестых чувств) человек, узнаваемый современник, изрядно образованный, наделенный литературным даром и чувствительностью. Примерно такой персонаж стал пропагандировать Тимур Кибиров в конце 1990-х ("Леночка, будем мещанами…"). Это поэзия вновь обретенной "нормы" — адекватной реакции на постутопический мир, где всему вновь назначено свое место. Радостное — радует, абсурдное — ужасает, будущее — заботит. Свое место назначено и вдохновению. Читатель не узнает о поэте того, что тот не считает нужным сообщить. "
Андрей Анпилов, ГРОЗА В КОНЬКОВО, Новое литературное обозрение.
В продаже
Хочу купить
сейчас этого издания книги в продаже нет
попробуйте поискать другие издания этого произведения при помощи ссылок ниже
или оставьте объявление о покупке или продаже
