Остросюжетная повесть о войне. Книга о советских подводниках, мужественных и бесстрашных людях, посвятивших себя служению любимой Отчизне и морю. Художник И. Ушаков.
Удар на рассвете
Линия горизонта с трудом просматривалась в вечернем фиолетовом мареве. Берег был еще далеко, но первые чайки вились с заунывным криком над иссиня-черной водой.
Штурман лейтенант Щукин, приказав опустить перископ, подошел к столику в углу отсека. Вооружившись циркулем, он измерил расстояние до берега, прикинул его на масштабной линейке карты и удовлетворенно прищелкнул пальцами. Он шел в первый боевой поход и был доволен собой: все расчеты сошлись.
Старостин, командир "Акулы", краем глаза наблюдавший за ним, чуть насмешливо спросил:
- Ну и как, штурман?
Щукин засмущался, будто его застали бог весть за каким делом.
- Все верно рассчитал. До входа в фьорд осталось два часа десять… - штурман метнул взгляд на часы, - вернее, восемь минут.
- Очень хорошо, - сказал Старостин и перевернул страницу книги, которая лежала у него на коленях.
Щукин отнес командирское "очень хорошо" на свой счет и радостно улыбнулся. В эти секунды он мечтал о встрече с врагом. Ну, хотя бы с каким-нибудь завалященьким транспортишкой! Нет, на море ничего не изменилось. Только темнота стала гуще, да чаек, пожалуй, прибавилось.
Старостин смотрел в книгу, но не видел букв. "Все ли предусмотрел? Не закралась ли в расчеты ошибка?" - тревожно думал он и в который раз повторял про себя, что должен сделать с рассветом. Опыт подсказывал: всего, что случится в бою, заранее не предусмотришь, - однако это не снимало тревоги.
Уже в течение нескольких часов после того, как он принял решение прорываться во вражеский фьорд, Старостин вел яростный немой поединок с придуманным им же самим врагом. Противник был опытен, хитер и коварен; он ставил задачу одну каверзнее другой. Старостин искал на них ответы, сомневался, снова искал…
Фьорд, в который предстояло прорваться, напоминал перевязанный вверху мешок. Старостин изучил его по карте в мельчайших подробностях и мысленно мог ориентироваться в многочисленных бухточках и заливах не хуже, чем в собственной квартире. Закрывая глаза, он видел затейливую бахрому берега, уступы мысов, нагромождения скал, приметные знаки. Разбуди его ночью - он без запинки назовет глубину на семнадцатой миле от входа или время открытия створных знаков.
Нет, его не страшит завтрашнее испытание. Совершенно не страшит, и все же на душе как-то неспокойно…
Когда сидеть становилось невмоготу, Старостин поднимался с разножки, шагал, заложив руки за спину, от одной до другой переборки тесного отсека или склонялся над штурманским столом и в сотый, в тысячный раз мерил циркулем карту…
Затаившийся в ночи берег казался неприступным. Вершины скал сливались с непроницаемым беззвездным небом; их подножия тонули в черной и вязкой, как смола, воде. Ни огонька, ни пятнышка - ничего, за что бы мог зацепиться глаз.
В продаже
Хочу купить
сейчас этого издания книги в продаже нет
попробуйте поискать другие издания этого произведения при помощи ссылок ниже
или оставьте объявление о покупке или продаже
